СУБЪЕКТИВНАЯ СТАТИСТИКА И ЯВЛЕНИЯ, КОТОРЫХ НЕТ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ НАУКИ

Рассматривается гипотеза существования физических явлений, источником которых является сознание наблюдателя.

Для людей склонных к научному образу мышления, и следовательно, не позволяющих увлечь себя по «коридору» Эвереттовских миров, пророки и медиумы выглядят обманщиками, чудаками или просто сумасшедшими.

Однако и среди ученых, по всей видимости, встречаются личности с выраженным активным сознанием[1]. Для такого ученого это ловушка, ибо субъективность становится частью изучаемой им реальности. Физик, изобретатель, лауреат Нобелевской премии по химии (1932г) Ирвинг Ленгмюр описал ряд таких случаев[2][1], среди которых эффект Девиса Барнса и эффект Эллисона. Девис и Барнс исследовали неупругий захват электронов альфа – частицами. Оказалось, что сечение захвата имеет резонансный характер, зависящий от их относительной скорости. Меняя ускоряющее напряжение, Девис и Барнс наблюдали рост сечения при некоторых значениях относительных скоростей частиц. Полученные спектры с огромной точностью соответствовали линиям серии Бальмера, что позволяло с непревзойденной точностью получить постоянную Ридберга. Ленгмюр заинтересовался этим открытием ибо некоторые моменты, описанные со всей тщательностью авторами открытия вызывали у него подозрение. Оказалось, что в самой постановке опытов были допущены грубые методические ошибки и само явление отсутствует как таковое!. Вопрос - каким образом Девису удавалось получать не только разумные, но и очень точные результаты, остается загадкой. Следует заметить, что авторы не состоявшегося открытия нашли в себе мужество и опубликовали «Phys. Review» заметку в которой, в частности, говорилось следующее: "Результаты, сообщенные в предыдущей статье, зависят от опытов, использующих подсчет сцинтилляций, наблюдавшихся зрительно. Сцинтилляции, вызываемые альфа-частицами на экране из сернистого цинка, относятся к числу пороговых явлений. Поэтому возможно, что на результаты наблюдений могут влиять внушения извне или самовнушения", а дальше в этой заметке говорилось о том, что воспроизвести старые данные не удается.

Еще более удивительные события имели место с эффектом Эллисона. Эллисон обнаружил сильную зависимость задержки установления плоскости поляризации в эффекте фарадея от состава среды на которую накладывается импульсное магнитное поле. Чувствительность примененной методики превосходила 300 пикосекунд, что, согласитесь, для 30-х годов было превосходным результатом!. В стеклянные гильзы наливали растворы каких-нибудь солей. При этом выяснилось, что время запаздывания от этого меняется. Самое удивительное, что эффект наблюдался вплоть до «гомеопатических» разбавлений растворов!. Эллисону удалось обнаружить целую

серию элементов и их изотопов, пять или шесть новых химических элементов, заполнив белые пятна в таблице Менделеева!. Позже другая группа исследователей, воспользовавшись методом Эллисона впервые обнаружила тритий. Это открытие было опубликовано в «Phys. Review». В последующие десять лет были опубликованы сотни статей в самых престижных журналах. Несмотря на триумфальное шествие этой новой физико-химической методики, Ленгмюр находил в этих исследованиях все признаки паталогической науки, как то a) Пороговость эффекта и его независимость от вызывающей причины. b) Ни чем не объяснимая точность результатов, c) Невозможность объяснить явление не противореча всему прошлому опыту науки. В последующие годы явление воспроизводится все хуже и, наконец, Американское общество химиков и редакция «Phys. Review» перестают принимать к публикации статьи, посвященные этой тематике. Через 2 года после этого была опубликована еще одна последняя статья в которой сотрудники химического факультета Калифорнийского университета с участием самого Элиссона прибегли к методике двойного слепого тестирования и подтвердили работоспособность методики. Статья была принята к публикации, так как удовлетворяла всем формальным требованиям научного метода. Ленгмюр, будучи участником тех событий писал: «в 1945 или 1946 году я был в Калифорнийском университете, Летимер сказал мне: "Не знаю уж, что со мной тогда было. Но после того, как я опубликовал эту заметку, мне ни разу не удалось повторить этот опыт. И я совершенно не представляю себе - почему? … Просто не знаю, что еще можно было бы сделать, но позже мне ни разу не удалось повторить эти результаты" »».

Профессор Московского университета С.Э.Шноль на протяжении 50 лет исследует странное явление, названное им «Макроскопические флуктуации» [2],[3],[4]. Суть явления очень проста и состоит в обнаружении специфической пространственно-временной корреляции между, никак не связанными физически, источниками случайных сигналов. Источником стохастического сигнала может служить любой физический генератор случайных чисел [5], основанный на измерении радиоактивного распада, теплового электрического шума в проводнике и.т.д.. Для большей ясности, приведем пример типичного эксперимента. Два физических генератора случайных чисел размещены на расстоянии 2000км. Информация от каждого из генераторов в виде целых чисел, следующих с интервалом 1 сек синхронно записывается в накопителях информации. Для определенности будем считать, что числа представлены в однобайтовом формате, то есть возможны значения от 1 до 255 и имеют нормальное распределение. Нет надобности говорить, что ни какой взаимной корреляции между полученными рядами чисел, быть не должно. И ее, действительно нет, если пользоваться обычными методами математической статистики. Корреляция, о которой мы говорим, может быть выявлена только в результате специальной обработки экспериментальных данных человеком. Для чего каждый из полученных рядов, например, длиной n=60000 отсчетов разбивается на k=1000 выборок по m=n/k=60 отсчетов. Строятся k=1000 гистограмм распределений, показывающих частоту встречаемости каждого из чисел от 1 до 255 внутри выборки.

Количество отсчетов m=60 не достаточно для того чтобы полученные кривые распределений хоть как-то напоминали Гуссовы,- их называют статистически не состоятельными распределениями. Они удовлетворяют критерию согласия Колмогорова, что говорит лишь о том, что выборки по которым строятся гистограммы могли бы быть из статистического ансамбля с нормальным распределением.

Затем полученные распределения сглаживаются скользящим усреднением для получения удобной для зрительного восприятия кривой. В результате, мы получаем k гистограмм по одному ряду и столько же по другому. Расположим полученные ряды гистограмм друг под другом и попробуем найти пары похожих гистограмм, выбирая из верхнего и нижнего рядов. Работа не для слабонервных, но при некотором навыке за час вы уже получите статистически значимый результат. Тем более, что всю рутинную работу по построению гистограмм и обработке статистики, конечно, выполняет компьютер. Но на вас лежит самый ответственный момент – выбор. Например, эксперт считает, что гистограмма номер 123 из верхнего ряда похожа на гистограмму номер 120 из нижнего ряда[3], тогда он помечает эту пару и компьютер запоминает сделанный выбор. Спустя несколько часов работы вы получаете результат в виде графика распределения числа выбранных вами пар гистограмм от расстояния между ними, выраженном в количестве гистограмм или соответствующем времени (Например, расстояние между гистограммами номер 123 и 120 равно 3 гистограммам или 3 минутам). Тут и возникает «чудо», которое Шноль и несколько энтузиасты из его лаборатории в Пущино исследуют много лет. А «чудо» состоит в том, что распределение не будет равномерным. На нем, как правило, возникает один или несколько контрастных по отношению к фону пиков, расстояние между которыми определяется астрономическими факторами, связанными с вращением земли и относительным движением солнца и луны. Шноль открыл массу закономерностей, связанных с космофизическими периодами, с расположением датчиков и с их ориентацией в пространстве. Размах исследований поражает воображение. Многолетние опыты, десятки и сотни публикаций. География поставленных опытов простирается – от экватора до северного полюса, поставлен на очередь эксперимент на международной космической станции.

Со Шнолем я познакомился сначала заочно. В канун 2003 года по телевизору шла очередная передача А.Гордона «Лики времени». Человек харизматической внешности живо и эмоционально рассказывал что-то о флуктуациях скоростей ферментативных реакций. Его манеры и стиль изложения сразу же расположили меня к себе, и я стал прислушиваться. Докладчиком оказался Симон Эльевич Шноль – профессор кафедры биофизики Московского университета, Руководитель лаборатории в институте теоретической и экспериментальной биофизики - замечательный рассказчик, чрезвычайно образованный и глубокий ученый. Мне было стыдно, что при всем моем интересе к науке, и в частности, к биофизике, я не знал о существовании этой почти легендарной личности. Но главное то, что рассказ Шноля о его странных опытах произвел на меня глубокое впечатление. Из них следовало существование какой-то скрытой корреляции между случайными процессами ни как не связанными физической причинностью. И это было именно то, что следовало из моих собственных размышлений об устройстве мира!. Еще в детстве, возможно, я учился тогда в 5 или 6 классе[4], я поставил «опыт» во многом повторяющий саму идею экспериментов Шноля. Я брал две металлические коробки от кинопленки и помещал в них по монетке (Советскя копейка). После встряхивания, я открывал коробки и записывал результат (орел/решка) в две колонки на листе бумаги. Не знаю почему, но я ожидал обнаружить скоррелированность рядов испытаний. (Я, конечно, не знал в ту пору таких «умных слов», как «корреляция»!). Это довольно странное занятие для ребенка 13-14 летнего возраста диктовалось необъяснимой убежденностью во всесвянности явлений природы, которое у меня появилось с раннего возраста. Позже, изучая квантовую физику в университете, я узнал о парадоксе ЭПР и об экспериментах Аспека, подтверждающих мое интуитивное понимание о связи процессов на микроуровне. Но меня всегда преследовало убеждение, что связи, подобные квантовым корреляциям должны наблюдаться и на макроскопическом уровне. И вот спустя 30 лет я узнаю об опытах, намекающих на существование такой связи.

Именно это подвигло меня в конце декабря 2003 года связаться со С.Э.Шнолем. Каково было мое удивление, когда 2-го или 3-го января я получил обстоятельный и заинтересованный ответ на письмо, посланное в самый канун Нового года. Так началось наше сотрудничество, закрепленное впоследствии живым общением и многолетней совместной работой. Эта работа продолжается и по сей день, ибо многое остается не ясным.

Тем не менее, справедливости ради, я должен отметить, что эффект макроскопических флуктуаций Шноля имеет все признаки патологической науки по классификации Ленгмюра (см. выше). И главным фактором, вызывающим недоверие к методологии является использование человека в обработке результатов. Многочисленные попытки исключить человеческий фактор из этого процесса, заканчивались неудачей[5]. Шноль убежден, что причиной этому является несовершенство алгоритмов и, что рано или поздно, он найдет алгоритмиста, который решит задачу. Я придерживаюсь другого мнения. Именно об этом настоящая статья. Ведь дело не в том, что не удается решить алгоритмическую задачу распознавания форм гистограмм, а в том, что алгоритм слишком хорошо работает!. В отличии от алгоритма, человек не замечает некоторые похожие гистограммы и в то же время, выбирает гистограммы не слишком похожие с точки зрения формального критерия. В результате, оказывается, что именно множество, обусловленное человеческим фактором, и дает основной вклад в эффект. В этом можно убедиться, проанализировав пересечение и разность множеств пар гистограмм, выбранных машиной и человеком. И это самая главная тайна всей этой научной мистерии. Каким образом фактор, действующий на субъективном уровне, обнаруживает объективные, в традиционном понимании, явления? В случае эффекта Шноля это периоды, связанные с астрономической динамикой, а в случае эффекта Эллисона с атомной динамикой. Прежде, чем я попытаюсь ответить на этот вопрос, обсудим вопрос достоверности существования эффекта Шноля.

Будучи непосредственным участником исследований и имея свой собственный опыт в обработке экспериментальных результатов, я с большой долей вероятности, склонен считать, что эффект Шноля, пусть не во всех заявленных проявлениях, но все же имеет место быть, хотя в это и трудно поверить! Шноль как-то говорил мне, что каждое утро свой день он начинает с того, что, садится за компьютер, чтобы в очередной раз, убедиться, что эффект имеет место быть и, что он не рассеялся вместе с утренним сном! Но, если эффект Шноля, действительно, является частью физической реальности, то я уверен, что он гораздо более фундаментален, чем его интерпретация посредством космофизического фактора [6]. Скептики утверждают, что эффект может быть обусловлен несовершенством аппаратуры или не грамотным использованием статистики [7], подсознательной направленностью эксперта на получение результата или еще чем-то. И это, действительно могло бы быть простым объяснением, если бы соответствовало действительности. Для исключения возможных простых ошибок в лаборатории Шноля не раз проводились специальные исследования. Возможное подсознательное желание получить правильный результат исключалось путем предварительного перемешивания множеств гистограмм с последующим восстановлением порядка после обработки. Было показано, что эффект при этом не исчезает. К сожалению, этот метод делает обработку экспериментального материала гораздо более трудоемкой задачей и не может быть использован систематически. Проще и не менее эффективно, пользоваться «слепым» тестом, когда эксперт не знает о существе опыта. И такие проверки делались многократно. То, что касается аппаратуры, которая не всегда соответствует самым высоким метрологическим требованиям, то хотелось бы спросить скептиков – каким образом с помощью несовершенной аппаратуры удается определить период сидерического года с точностью до минуты? Вряд ли, в этом случае, следует ожидать быстрого ответа. Дело в том, что правильный ответ парадоксален и состоит в том, что, по всей видимости, аппаратура здесь вообще не при чем! Результат возникает не в аппаратуре, а в сознании эксперта! Аппаратура же носит некий вспомогательный характер. Подтверждением этому является доказанная экспериментально независимость основных эффектов макрофлуктуаций от природы физических процессов, используемых для генерации случайного шума. Но тогда, нам следует объяснить – каким образом в мозгу эксперта, пусть даже на подсознательном уровне, возникает вполне объективная информация, имеющая отношение к движению небесных тел? Мы не знаем, как может быть объяснен этот феномен в деталях, но мы можем предложить принцип, который поможет найти ответ.

В классической физике явление отделено от наблюдателя. Эта парадигма была весьма продуктивна до начала XX века, когда были открыты квантовые явления, которые открыли новую грань физической реальности. С этого момента для адекватного описания явлений становится необходимым включать в рассмотрение наблюдателя. Более того, оказалось, что концептуальные проблемы квантовой механики невозможно разрешить не включив в рассмотрение сознание наблюдателя. Научный «мейнстрим» с большой осторожностью и недоверием относится к такой необходимости. Менский, рассматривая модель Эверетта[8], пишет: «По-видимому, приходится сделать вывод, который очень труден для физика: теория, которая могла бы описывать не только множество альтернативных результатов измерения и вероятностное распределение по ним, но и механизм выбора одного из них, обязательно должна включать сознание». Но теории сознания нет и мы плохо понимаем, что имеем в виду, обозначая наше имманентное ощущение существования этим словом. Это дает плодородную почву не только для научных спекуляций, что само по себе совсем не плохо, ибо наука всегда начинается со спекуляций, но и для не добросовестных ученых или просто шарлатанов. Так или иначе, но раз уж сама физика подвела нас вплотную к трансценденции сознания, то не следует делать вид, что ничего не произошло, а лучше попытаться формализовать предмет сознания, чтобы включить его в ткань теории.

Подобно тому, как творчество, действуя внутри языка, порождает литературу, изначально не содержащуюся в нем, сознание порождает мир более обширный, чем оно само способно охватить. Очевидно, что детали движения миллиардов звезд и звездных скоплений, и наконец, нас самих, представляющих собой сгустки причудливо движущихся частиц и полей, не могут быть ухвачены сознанием, и тем не менее, вся эта сложнейшая структура порождается им, сознанием, в нем содержится, как целостность и определяет динамику субъективной (физической) реальности. И в этом случае, нет ни чего удивительного в том, если предположить, что локальный субъективный фактор – наше внутреннее, каким-то образом, знает о «внешнем», в частности и о динамике планет. Дело в том, что по отношению к субъекту нет ничего внешнего. Внешнее это мнимое изображение в некоем онтологическом «зеркале», иллюзия, возникающая в результате отображения множества состояний сознания в себя самого [9]. С этой точки зрения, не логично считать, что явления в которых роль сознания сводится к «вытаскиванию» фрагментов структуры реальности в субъективное бытие за один прием, считать объективными и научными, тогда, как явления, в которых сознание участвует явно еще и на этапе формирования самого явления, считать субъективными и не относящимися к науке. По всей видимости, описанные Ленгмюром случаи «патологической» науки, эффект Шноля и другие подобные явления, как раз, относятся к классу явлений со «структурированной рефлексией», где, явление, прежде чем быть осознанным, сначала формируется с участием сознания, и лишь потом, действует обычная фаза рефлексии.

Рассмотренное выше объяснение носит слишком общий характер и не позволяет понять детали возникновения эффектов структурированной рефлексии. Поэтому, дальнейшее рассмотрение мы переведем в более конкретную плоскость, воспользовавшись аппаратом квантовой механики. В любом физическом эксперименте всегда участвуют наблюдатель S, аппаратура D и объект измерения O.

S и D изначально находятся в запутанном состоянии

. Где фигурными скобками мы обозначили запутанность. Запутанность квантового состояния экспериментатора и его аппаратуры можно обосновать общим прошлым этих объектов. Достаточно того, что аппаратура создавалась при участии экспериментатора и что они являются частями единой системы и единого замысла. Полное квантовое состояние системы, состоящей из всех трех подсистем до измерения:

. После взаимодействия аппаратуры с измеряемым объектом, которое называют измерением Белла или частичным измерением, в запутанность вовлекается и объект измерения O, возникает состояние

После реального измерения запутанность пары

, а затем пары

разрушаются, и возникает классическая информация (классическое состояние детектора после измерения). Понятно, что классическая информация не полна, ибо представляет собой одно из собственных значений наблюдаемой. Квантовая информация, оставшаяся в S (квантовое состояние наблюдателя после измерения) так же не однозначна. Но, как известно, классическая информация может служить ключом для восстановления полной квантовой информации об объекте O. Этот процесс называется телепортацией квантового состояния [10]. Здесь мы беремся высказать предположение, что в случае структурированной рефлексии, помимо классического, используется и квантовый канал информации, так, что в результате в сознание экспериментатора переносится полная информация о наблюдаемом состоянии объекта O. Другими словами, происходит телепортация квантового состояния объекта в сознание наблюдателя

. Объект, как бы, сам входит в сознание, становится его частью. Это очень напоминает понимание Плотина, который говорил: «мыслимый объект как бы входит в меня и мыслит себя во мне».

Предположим, что рассмотренный механизм реализуется в цепочке получения эффекта Шноля в процессе «ручной» обработки результатов эксперимента. Возможно, этому способствует многочасовая работа по сравнению картинок гистограмм, определенным образом воздействующая на психику эксперта и приводящая ее в состояние близкое к медитативному. Пограничные же состояния психики могут оказаться восприимчивы к окружающей квантовой информации [11]. Можно развить эту спекуляцию и предположить, что в этом состоянии сознание субъекта производит унитарную операцию «свертки» классической и квантовой информации, подсказывающей ему какую пару гистограмм выбрать. На рисунке 1 справа приведена схема структурированной рефлексии.

На том же рисунке слева приведена схема обычного квантового измерения. Пунктиром выделена область субъекта. В обоих случаях редукция квантового состояния происходит внутри субъекта[6]. Отличие состоит в том, что в случае простого квантового измерения редукция состояния сознания является единственным этапом измерения, тогда, как в случае структурированной рефлексии окончательное состояние сознания формируется с участием квантового канала информации (тонкая стрелка, идущая от объекта к кружку, обозначающему управляемую унитарную операцию). В результате, в сознание отображается квантовое состояние объекта измерения.

Теперь допустим, что у нас есть 2 разнесенных в пространстве-времени детектора D1 и D2. Это типичная конфигурация аппаратуры, используемая Шнолем. Состояние наблюдателя перепутано с состояниями обоих детекторов S 1D1 1+S 2D1 2 и S 1D2 1+S 2D2 2. Мир O имеет огромное число степеней свободы и играет роль «тепловой бани» на которой происходит "декогеренция". Кавычки здесь обозначают то, что с точки зрения наблюдателя имеет место некое подобие декогеренции. Однако, в действительности когерентность сохраняется. Формально этот факт отражается в том, что, построив редуцированную матрицу плотности (МП) Tr|ψ><ψ| для суперпозиции ψ1=S1D11+S2D12 или ψ2=S1D21+S2D22 , мы получим МП очень напоминающую МП смешанного состояния. То есть ее недиагональные элементы будут почти равны 0. Однако, их фактическое отличие от 0 означает то, что система реально находится в чистом состоянии суперпозиции.
Измерения, производимые наблюдателем при помощи детекторов D1 и D2, дадут 2 временных ряда. Очевидно, что эти ряды будут нескоррелированы и их взаимная энергия (кросскорреляционная функция) стремится к 0. Если быть точным, то лучше говорить о псевдоскоррелированности. То есть корреляция имеет место фактически, но на практике не обнаружима. Похоже это действительно так, когда корреляция вычисляется без участия наблюдателя. То есть в том случае, когда наблюдатель видит уже результат вычисления, которое может быть выполнено классическим компьютером. Совсем иная ситуация может иметь место, если корреляция выявляется самим наблюдателем (экспертом). В этом случае складывается ситуация типичная для реализации квантовой телепортации. Действительно, как мы уже говорили, между наблюдателем и аппаратурой имеет место квантовый корреляционный канал. Так же имеет место классический канал, доставляющий наблюдателю результат измерения в виде рядов чисел. Сознание наблюдателя, возможно, реализует, управляемую этой информацией, унитарную операцию преобразования состояния, возникающего в результате коллапса квантового канала. Таким образом, в сознание наблюдателя может телепортироваться состояние детектора или обоих детекторов. Будучи когерентными, эти состояния будут интерферировать, что возможно, и приводит к субъективному обнаружению корреляции между этими состояниями.
Ценность явлений структурированной рефлексии состоит в том, что, благодаря своей двухстадийности, они дают уникальную возможность экспериментального изучения «физики сознания».

Явления, возмущающие статистику и связанные с активным сознанием, как правило, относят к разряду «аномальных» или «паранормальных», опасно граничащих с различными формами недобросовестного отношения к науке.

В отличие от паранормальных явлений, эффект Шноля не нарушает классическую статистику. «Важно подчеркнуть, что утверждение о закономерной форме дискретных гистограмм нисколько не нарушает существующих представлений математической статистики. Просто критерии согласия гипотез оказываются нечувствительными к рассматриваемой нами тонкой структуре распределений экспериментальных результатов», - утверждает Шноль.

Эпитет «паталогическая наука» использованный Ленгмюром по отношению к ряду рассмотренных им случаев, вошедших в анналы истории науки, выражает его эмоциональное отношение к предмету. Но в то же время, научная честность не позволяет ему быть слишком категоричным по отношению к этому сложному и неоднозначному вопросу, и он передает нам свое настроение сомнения в справедливости сделанной им же оценки.

Но, что все же произошло с эффектом Эллисона? Почему он «мало по малу», как пишет Ленгмюр, сошел на нет? И не ждет ли та же участь эффект Шноля? Прежде, чем я попытаюсь ответить на эти вопросы, расскажу о своем личном небольшом опыте в попытках проверить гипотезу активного сознания. В отличие от физического эксперимента, здесь не нужна сложная аппаратура. Все, что нужно это колода карт, игральные кости или просто монетка! Несомненно, нужно и само сознание, но оно всегда есть! Воспользуемся, для простоты, обычной монетой. Ее можно подбрасывать в воздух, либо закручивать на гладком столе, сосредотачиваясь на получении желаемого результата. Возможно, что я уже впадаю в детство, но спустя 40 лет я вновь вернулся к экспериментам с монеткой! По сути ничего не изменилось, только вот монетка уже не была Советской. В обоих случаях желательно сообщать монете как можно больший вращательный момент так, чтобы до остановки, она совершала большое число поворотов, что исключило бы память о начальном состоянии. Мне потребовалось около 2-х часов чтобы собрать статистику достаточную для получения гладких кривых. Эксперимент был проведен несколько раз с идентичным результатом. Результаты двух таких экспериментов приведены на рис.2. Кривые получены скользящим усреднением по 50 испытаниям.

Обращает на себя внимание значительное отклонение от среднего (p=0.5) в начале эксперимента. Впоследствии кривая флуктуирует около значения 0.5±0.2 лишь изредка достигая прежнего значения, наблюдавшегося вначале.

Если построить кумулятивные кривые, то они с хорошей точностью будут стремиться к значению 0.5. То есть в итоге торжествует теория вероятностей.
Конечно, это не означает, что сколь угодно сильное отклонение от статистики не случилось бы в случае продолжения эксперимента. Однако, наводит на размышление именно нестационарность процесса. Этот эффект я наблюдал многократно. Во всех случаях результаты были подобны – в начале эксперимента, как правило, наблюдается маловероятное отклонение от среднего. Я не призываю уж слишком серьезно относиться к этим результатам, ибо в принципе невозможно доказать, что это не слепая игра случая.
В этой связи, интересен еще один случай рассмотренный Ленгмюром, где он описывает исследования Джозефа Б. Райна [12],- того самого Райна, которому мы обязану вошедшими в обиход терминами «парапсихология»[7] и «экстросенсорика» :

« Берется колода из 25 карт[8]. Кто-то смотрит на них и выкладывает на стол рубашками вверх, а другой читает его мысли. В другом опыте никто не знает, в каком порядке стасованы карты. Они выкладываются так, чтобы никто их не видел. Догадки об этих картах фиксируются, а после этого результат сравнивается с действительным порядком выложенных карт… по теории вероятности, если все происходит чисто случайно, то должно быть в среднем 5 угадываний из 25.»

«Мой племянник, Дэвид Ленгмюр, из Комиссии по атомной энергии»,- пишет И.Ленгмюр,- «с группой приятелей несколько лет тому назад решили проверить работы Райна. Они обзавелись такими же картами и провели вместе много вечеров, пытаясь угадать, в каком порядке они будут сдаваться. И у них среднее число угадываний оказалось много выше 5, Естественно, что они начали волноваться и решили продолжать свои опыты. Они даже чуть было не написали о своих результатах Райну. Но продолжали опыты дальше, и результат начал мало-помалу падать (мой курсив), И после многих и многих дней работы суммарное среднее число угадываний упало до 5»

Как видите, в опытах Райна имело место то же самое нестационарное поведение вероятности. Однако, этот факт не был осмыслен экспериментаторами – Райном, Элисоном и др, и не отмечен Ленгмюром. До последнего времени, я был уверен, что «приоритет» открытия феномена нестационарности принадлежит мне, и только подбирая материал для этой статьи, я наткнулся на ссылку о том, что в комментарии к одной из публикаций Райна, его ассистент указывает на эту тенденцию [13].

Рассмотренные эксперименты, конечно, вызывают недоверие, связанное с малой статистикой. С другой стороны, вся «игра» и идет на малой статистике!. Условия для исследования этих феноменов чрезвычайно деликатны и противоречивы. С одной стороны, для подтверждения феномена требуется систематическое исследование, а с другой, нет ни какой уверенности в том, что с увеличением статистики самих экспериментов, эффект по-прежнему сохранится. Увеличение статистики может «погубить» эффект не потому, что его нет, а потому, что тонкие структуры явления могут быть «замыты» операциями усреднения по статистическому ансамблю. Шноль говорит именно об этом,- о тонкой структуре флуктуаций в спектрах статистических распределений, имея в виду, что эта тонкая структура значима, обусловлена какими-то скрытыми процессами, а не вызвана слепой игрой случая. Современная наука исходит из фундаментальности случайного. Но подобно тому, как во времена Лапласа совершенно бездоказательно, мир считался детерминированным, точно так же, сегодня мы придерживаемся противоположной точки зрения. Ни одному физику, работающему в русле традиционной науки, и пребывающему в здравом уме, не придет в голову, что флуктуации тока в резисторе или траектории броуновских частиц могут нести какую-то информацию. Я здесь, конечно, не имею в виду информацию о кинетических параметрах – температуре, подвижности носителей и.т.д. Речь идет о более тонко структурированной информации, подобной тексту научной статьи или художественного произведения. Следуя этой лингвистической аналогии, можно сказать, что подход Шноля, как раз и состоит в изучении «текстов». Но, как можно изучать текст не понимая смысла написанного? Оказывается - можно, исследуя корреляционные моменты – частоты встречаемости тех или иных знаков, последовательностей знаков, грамматических конструкций в одном тексте или в разных текстах. И Шноль, подобно лингвистам, ищет закономерности в рядах символов, пытаясь разгадать, скрываемую ими тайну. Конечно, в этих «текстах» не следует искать ничего антропоморфного. Это текст имеющий структуру, но не имеющий смысла. Но именно, структура текста и важна, ибо она может быть отражением тонкой структуры физической реальности, скрытой от стандартного эксперимента, основывающегося на непременной повторяемости и усреднении. Другими словами, идея Шноля состоит в том, что стандартный научный метод, основанный на статистике может быть слеп по отношению к целому классу явлений. Таким образом, мы видим, что Шноль прекрасно понимает с чем имеет дело. Именно поэтому, в основу метода им положен не статистический анализ физического процесса, а статистический анализ несостоятельных распределений, генерируемых этим процессом.

Осмелюсь предположить, что проблема Райна, Элисона и многих других, «потерявших» свой эффект обусловлена их не пониманием роли статистики в исследуемых явлениях. Позиционируя себя в научном русле, они рано или поздно, подвергались давлению со стороны научного истеблишмента и приводили свои эксперименты в соответствие требованиям существующего научного подхода, а именно, улучшали статистику, исключали человеческий фактор и.т.д. Результат нам уже известен.
В отличие от Райна и Элисона, как мы уже сказали, Шноль понимает, что имеет дело с необычным явлением и не отдаст свой эффект на «поругание» научному методу!. Он умело балансирует в пограничной области между наукой и, мягко говоря, не совсем наукой. То есть, позиционируя себя, как ученый, действует, в то же время, как парапсихолог. И эта позиция единственно возможная для человека искренне преданного науке с большой буквы, а точнее, истине, а не преходящему догмату научного метода.
И тем не менее, Шноль не допускает и мысли, что открытое им явление имеет субъективную основу. В этом смысле он чист перед «Богом» науки. Здесь можно много спорить о предмете науки и о том, останется ли наука наукой, после того, как в нее будет включено сознание. Или же она исчерпает себя, и будет фальсифицирована, как очередная Попперовская гипотеза… Возможно, считает Менский, она станет формой искусства и ее настоящий облик станет другим. Так или иначе, тем или иным путем, в той или другой форме, мы всегда будем стремиться к истине и познанию мира в котором живем, ибо это и есть способ, которым мы существуем [14].

Основной вывод, который мы хотим донести до читателя состоит в следующем:
Существуют физические явления, условием самого существования которых является участие в них сознания наблюдателя.

Явления, обязанные своим существованием структурированности рефлексии, формально (с точки зрения науки) не существуют, ибо генерируются сознанием. Однако, не смотря на свое фантомное существование, их проявления вполне реальны и могут быть измерены. Рассмотренные явления, хотя и не «любят» статистики, тем не менее, могут быть проверены методами подобными методу несостоятельной статистики Шноля и верифицируемы на научной основе с использованием слепых тестов.

5. Шноль С.Э., Ланда П.С., Власов В.А. Влияние космических факторов на скорость альфа-распада.

6. П. С. Ланда, В. А. Власов. Аналитическое рассмотрение влияния космических факторов на флуктуации скоростей броуновских частиц. Известия вузов. Прикладная нелинейная динамика, 2011. Т. 19, N 2.-С.56-68

8. М.Б.Менский. Успехи физических наук. «Обзоры актуальных проблем. Квантовая механика: новые эксперименты, новые приложения и новые формулировки старых вопросов», Июнь 2000 г., Том 170. №6

9. А.Каминский. Физика персональной самоидентичности. Квантовая магия NN

10. Bennett C., Brassard G., et al. Teleporting an unknown quantum state via dual classical and Einstein-Podolsky-Rosen channels // Physical Review Letters : журнал. — 1993. — В. 13. — Т. 70. — DOI:10.1103/PhysRevLett.70.1895

11. М.Б.Менский. Успехи физических наук. Концепция сознания в контексте квант овой механики. Апрель 2005. Том 175. №4

13. Guiley, Rosemary Ellen. Harper's Encyclopedia of Mystical and Paranormal Experience. New York: HarperCollins, 1991 [ISBN 0-06-250366-9]

15. А. В. Каминский, С. Э. Шноль. Космофизические факторы в спектре амплитуд флуктуаций в броуновском движении. Известия вузов. Прикладная нелинейная динамика. - 2011. - Т. 19, N 1. - С. 63-72 : 3 рис. - Библиогр.: с. 71-72 (19 назв. ) . - ISSN 0869-6632

16. 10. A.V. Kaminsky and S.E. Shnoll “Cosmophysical Factors in the Fluctuation Amplitude Spectrum of Brownian Motion” Progress in Physics V.3, july 2010, pp 25-30

17. I.A. Rubinshtein, S.E. Shnol , A.V. Kaminskyi, V.A. Kolombet , M. ? Astashev.S.N.Shapovalov, B.I. Bokalenko , A.A. Andreeva , V.A. Gruzdev , D.P. Kharakoz. Dependence of changes of histogram shapes from time and space direction is the same when intensities of fluctuations of both of light-diode provided light flux and 239Pu alpha-activity are measured Progress in Physics 2012 (в печати)

Experiments with rotating collimators cutting out pencil of alpha-particles at radioactive decay of Pu-239 evidence sharp anisotropy of space
http://arxiv.org/abs/physics/0501004

19. Панчелюга В.А. Коломбет В.А. Каминский А.В. Панчелюга М.С. Шноль С.Э.// Вестн. Калуж. университета. 2006. №2. С. 3-8.

20. Shnoll S. E. Rubinshtejn I.A. Zenchenko K. I. Shlekhtarev V.A. Kaminsky A.V. Konradov A.A. Udaltsova N.V. Experiments with rotating collimators cutting out pencil of alpha-particles at radioactive decay of Pu-239 evidence sharp anisotropy of space.// Progress in Physics.2005. V.1.№1.Pp. 81-84.

21. Shnoll S. E. Rubinshtejn I.A. Zenchenko K. I. Shlekhtarev V.A. Kaminsky A.V. Konradov A.A. Udaltsova N.V. Experiments with rotating collimators cutting out pencil of alpha-particles at radioactive decay of Pu-239 evidence sharp anisotropy of space, http://arxiv.org/abs/physics/0501004

22. Каминский А.В., Шноль С.Э. Журнал Прикладная нелинейная динамика том 19, №1, 2011. Саратов стр 63-72 "Космофизические факторы в спектре амплитуд флуктуаций в броуновском движении".

23. Каминский А.В., Шноль С.Э http://arxiv.org/ftp/physics/papers/0605/0605056.pdf The study of synchronous (by local time) changes of the statistical properties of thermal noise of a resistor in Tbilisi and alpha-activity of a 239Pu sample in Pushchino

[1] Гипотезу активного сознания выдвинул Е.Вигнер.

[2] Доклад сделанный Ленгмюром на тему лженауки или паталогической, как он сам выражался, науки назывался "наука о явлениях, которых на самом деле нет".

[3] Похожими считаются гистограммы визуально близкие по форме с точностью до аффинных преобразований.

[4] К этому времени, Шноль уже 18 лет, как занимался своими исследованиями!

[5] К моменту написания этой статьи, программы, работающей без участия эксперта, пока не существует.

[6] Обычно, считают, что коллапс вектора состояния происходит в измерительном приборе, но так как мы весь физический мир относим к субъекту, то противоречия не возникает.

[7] Впервые термин введен — Максом Дессуаром в 1889 году.

[8] Речь идет о картах Зенера